В Казани новый оперный сезон открылся опереттой «Летучая мышь»

Молодая команда постановщиков создала необычайно красивый музыкальный продукт, которому суждена долгая жизнь. Опираясь на многолетний опыт ленинградской школы оперетты, молодой режиссер Анастасия Удалова готовит местные кадры нашего оперного театра для работы в новом качестве — солистов оперетты.

Анастасия Удалова, режиссер-постановщик (г. С.-Петербург): «Хочется, чтобы новое поколение жило внутри грамотного музыкального театра, внутри традиций, чтобы мы могли перенимать опыт великих мэтров. Вопрос жизни оперетты во многом связан с отсутствием преемственности. Теряется золотое зерно, которое лежит в основе этого жанра — это соединение танца, речи и вокала. К зиме мы подготовим целую плеяду молодых звезд казанского оперного театра, для того, чтобы постепенно ввести их в этот жанр и как раз создать ту самую преемственность».

В ожидании собственных звезд, премьерный спектакль поставили на звезд столичных — артистов Санкт-Петербургского театра музкомедии, Московского театра оперетты и Мариинского театра. Музыкальный руководитель и дирижер спектакля — Нуржан Байбусинов (Казахстан).

Сценография Софьи Тасмагамбетовой и Павла Драгунова, художников-постановщиков из Казахстана, решена в золоте и в стиле «ар-нуво». Золотые полуарки, перемещаясь, трансформируют пространство сцены то в гостиную, то в беседку, то в тюремный подвал. Весь спектакль на сцене действует Золотой Штраус, персонаж, внешне напоминающий памятник композитору в Вене, но чрезвычайно пластичный и дирижирующий квартетом золотых музыкантов. Видеопроекции поддерживают динамику повествования, попутно иллюстрируя происходящее.

Главная концепция спектакля, по словам режиссера-постановщика, это охота — здесь все на всех охотятся, и кто охотник, а кто добыча, решается в данный конкретный момент. В увертюре, рисующей нам сон Розалинды Айзенштайн, ее супруг Генрих охотится на грациозных «золотых ланей» — балерин. В реальности Генрих на кого только не охотится… Горничная Адель нацелилась на роль примы в театре Фалька, крошка Лотта — на свой мизинчик-«мужчину». В общем, весь этот «Венский лес» и впрямь живет охотой и ее атрибутами.

С либретто спектакля всё сложно. История отсылает нас во вторую половину 19 века. Сначала были фарс Бенедикса и водевиль Мельяка и Галеви. По ним Хаффнер и Жене написали то, что известно сейчас как «немецкое либретто оперетты «Летучая мышь». Оно не очень подходит для нас: только представьте — в нём в костюм летучей мыши облачается Фальк, а сам Айзенштайн наряжается мотыльком.

И вообразите, что бы мы сейчас смотрели в театрах страны, если бы в 1947 году Николай Эрдман и Михаил Вольпин не написали новое, «русское либретто», и не спасли будущие поколения от неминуемых «режиссерских находок». (Впрочем, не спасли, немецкое либретто кое-где в России все же ставится). Именно редакция Эрдмана и Вольпина пользуется популярностью в музыкальных театрах страны и стала основой сценария одноименного художественного фильма режиссера Яна Фрида, снятого в 1979 году. Казанский спектакль также поставлен по этому либретто.

Вспомните советскую «Летучую мышь» и, положа руку на сердце, согласитесь — никто не смог бы обмануть Розалинду-Людмилу Максакову. Не выглядела она никогда как наивная и доверчивая женщина — она лишь играла такую! Так же не выглядит наивной и доверчивой Розалинда в исполнении Катажины Мацкевиц (Польша), даже несмотря на милый акцент. Красавица-блондинка усыпляет бдительность окружающих мужчин лишь только затем, чтобы получить желаемое.

«И на старуху бывает проруха, как сказала польская красавица Инга Заёнц через месяц после брака с другом моего детства Колей Остенбакеном». Три года супружества Айзенштайнов, с одной стороны, поубавили взаимной страсти, с другой — показали жизнеспособность этого союза.

Но скучно, господа, скучно… Скучно сидеть одной в роскошном особняке, отделанном в стиле «модерн», с камином, бильярдом и обивкой мягкой мебели «под зебру»! И даже платья не скрашивают тоски Розалинды, хотя, казалось бы, их сшито за последнее время двадцать пять. И где-то среди них затесался шикарный маскарадный костюм Летучей мыши, в котором Розалинда отправляется на бал к князю Орловскому, предварительно поцеловав пылкого поклонника Альфреда, оказавшегося посреди ее гостиной в трусах в горошек. И это в то время, как супруг Генрих страдает (как она думает) в тюрьме — вот до чего женщину тоска довела.

Бал у князя Орловского — это песня. Вернее, много песен и танцев. Сам князь въезжает к гостям на огромном золотом коне в красном плаще «а-ля Македонский». Гусары, цыгане, дамы в роскошных платьях оттенков изумруда, бирюзы, сапфира, аместиста, граната, а также палевого и жемчужно-серого — все это великолепие призвано продемонстрировать широту и щедрость русской души. Шампанское льется рекой, «свой бокал каждый пусть полней нальет» и пройдет в сад, чтобы в золотой беседке найти свою судьбу. Айзенштайн свою, кажется, уже нашел. «Мне никогда не добиться от вас то, чего добился друг моего детства Коля Остенбакен от подруги моего же детства польской красавицы Инги Заёнц: он добился от нее любви». Розалинда честно признается, что полюбила мужа таким, какой он есть — веселым гулящим лгуном. Редкая женщина.

Адель в исполнении Тамары Котовой (Международная театральная компания Stage Entertainment), помимо вокальных и хореографических данных, демонстрирует талант драматической актрисы, заразительно хохочет и делает «колесо». А в тюрьме все выясняют, наконец, правду и кто в доме Айзенштайнов теперь хозяин. То, что отличает оперетту от любых других драматических или музыкальных постановок — неизменно счастливый финал. И разве мы все его не заслужили?