Японская свадьба
Из рассказов Александра Ивановича Трапезникова, вахтера в лагере военнопленных в Елабуге.
Здесь было два лагеря, два отделения, которые охраняли японцев: в женском монастыре была первая зона, там, где школа милиции, — вторая зона. В основном это был офицерский состав, очень умные, образованные, интеллигентные. Если лагерь военнопленных немцев строго охраняли, там стояли вышки, то японцев содержали не так строго. Они знали, что Япония — далеко, за тысячи километров и им некуда было бежать. Охранникам давали по 100–300 человек, и с ними мы ходили в Малый бор за дровами за 5 км от лагеря. Японские военнопленные были очень дисциплинированными, они впрягались в тележки по 20 человек, тянули веревки и так „вели" телегу по шоссе. Когда они ехали, то всегда говорили или пели одну поговорку: десять из них говорили: „Ас-су, ас-су", а десять других отвечали: „Ото-сан, ото-сан". Таким образом они вели строй, везли телегу. В лесу они пилили сухостой, грузили его на телегу и везли обратно туда, где жили. А мы, как охранники, просто шли рядом и наблюдали за подчиненными.
Вообще я считаю, что японцы отличались высокой культурой, трудолюбием, у них были невероятные способности.
1947 год был очень тяжелым. Был голод, а в нашем районе выдался неурожай. Рабочим давали по 400 г хлеба и больше ничего: живи как хочешь. Поэтому народ и крапиву собирал, на луга ходил, дикий лук ел, варил. А военнопленных японцев кормили очень хорошо. Когда я приходил к ним в столовую, следил за порядком и видел, что им давали и первое (суп), потом второе (капуста, лук, каша). Русской традиции еды японцы не понимали. У нас ведь как: сначала первое жиденькое поешь, а потом второе: мясное или еще что-нибудь. А они это все смешивали в одну чашку и ели.
Я помню японскую свадьбу. Дело в том, что один из японских полковников приехал с женой и дочерью. Родители решили выдать ее замуж. Точнее, она сама выбрала себе мужа из военнопленных — из их части подполковника. Так получилось, что я увидел их свадьбу. Они шли и что-то очень громко произносили. У них был свой оркестр, и я часто наблюдал, как они выступали: духовая музыка, много гитар, балалайки, рожки. Они давали концерты своим же товарищам. Вообще я в лагере работал семь месяцев. После я понял, что японцев скоро домой будут отправлять, написал заявление и ушел. Ушел заканчивать мое недоконченное образование педагогического училища».