Тимур Садыков. О любви

Как-то раз я разглядывал любительские, и не очень, фотографии Камчатки. Место весьма далекое, труднодоступное и привлекательное с точки зрения природных красот. Все эти вулканы, гейзеры, озера, сопки. Лосось, миллионами идущий на нерест. И медведи, объедающиеся рыбой до пищевой комы. В самом деле, какая-то совершенно невероятная, фантастическая красота, далекий и очень интересный край. И за каким-то чертом меня дернуло посмотреть фотографии Петропавловска-Камчатского. На фоне невероятной красоты осенних сопок стояла серая бетонная многоэтажка — «хрущевка». Зрелище было настолько контрастным, что у меня до сих пор не находится приличных сравнений.

Я прекрасно понимаю, что в свое время требовалось быстро переселить граждан Советского Союза из бараков в хоть какое-то подобие жилища. Расселить коммуналки, снести бараки, а где и вовсе срыть землянки. И отчасти с этой задачей справились. Но на смену пятиэтажным хрущевкам не пришли архитектурные шедевры. Жилье, ныне принятое называть муниципальным, стало приобретать все более уродливые формы. Появились человеческие муравейники нового типа. От «хрущевок» они отличались лишь высотностью, по сути оставаясь все тем же убогим серым бетонным мешком, который после тридцати лет эксплуатации превращается в тыкву.

Знаете, небезызвестный в определенных кругах блогер-путешественник-урбанист всегда имеет что сказать на тему городского благоустройства. И в этой части я с ним солидарен. Почему на смену унылой серой застройке в стиле архитектурного минимализма пришла такая же отвратительная разноцветная застройка? Да, не серенько, теперь как-то даже радужно, но глаз не радует, и жить в этом всем не хочется. Вариантов нет, разумеется, коль скоро у тебя выбор между съемной квартирой все в той же «хрущевке» и рабской ипотекой лет на двадцать. В голубой мечте Остапа Бендера Рио Де Жанейро – вообще в фавеллах живут. Так что вопрос, с чем сравнивать. Но вы знаете, я хотел вообще не об общей архитектурной убогости большинства российских городов поговорить. Я бы хотел понять, почему мы ко всему этому равнодушны?

«Равнодушие» здесь слово не совсем уместное. В русском языке есть более меткий, емкий, и при этом абсолютно многогранный аналог, коий привести здесь я не имею ни малейшей возможности, ибо закон суров. Нам как-то глубоко плевать на происходящее вокруг. Нет, я не стремлюсь сейчас обличать пороки общества, я далек от морализаторства, да и сам грешен, на многие вещи закрываю глаза. Мне интересно наше равнодушие именно в разрезе собственного удобства. Отчего нам плевать на самих себя? За что мы себя же так наказываем? И ведь речь-то не только о том, что живем мы не среди красоты, а в откровенно разъедающей душу агрессивной среде. Дело в том, что мы как-то практически на все так реагируем. Наше кино плохое, да и черт с ним, благо есть Голливуд. Наше телевидение плохое – в топку его, есть пакеты кабельного и платные подписки в интернете. Наша популярная музыка больше похожа на блеянье бешеной козы, а подо что еще пьяненьким плясать, под «Битлз» что ли? И при этом мы всему найдем оправдание.

Я не знаю, честно говоря, в каком возрасте человек осознает ответственность за свои поступки, за принятые решения. Пусть это будет лет в двадцать. У меня стойкое ощущение, что граждане нашей прекрасной страны остановились где-то на возрасте лет пяти. Желания выражать вербально мы уже научились, а вот нести ответственность за себя — еще не умеем. Ну, возраст оправдывает. Мы абсолютно искренне желаем, чтобы за нас все решал кто-то. Телевизор нам скажет, кого и когда любить, а когда ненавидеть и сплачиваться. Партия и правительство расскажут, как нам жить, дадут расписание посещения туалета, накормят сладким мармеладом и одеялко на ночь тоже подоткнут. В возрасте пяти лет не существует понятия «ответственность». Все работает в иной системе координат: нас любят или нет.

Если нас любят, то и мы в ответ всей душой, всем сердцем. Выбираем мы себе не из практических соображений ответственности за себя, за свое будущее, а по любви. Мы выбираем того, кто будет о нас заботиться. Станет нам родным. Он будет самым-самым. Для пятилетнего родитель всегда божество. Даже если этот небожитель — откровенный мерзавец, мы все равно будем его любить. Он наш, родной мерзавец. Он хоть как-то о нас заботится. А сами мы не умеем еще — возрастом не вышли. Но если для пятилетнего ребенка любовь – это благо, особенно в заботливой и любящей семье, то для страны с тысячелетней историей это, как минимум, странно. Хотя, давайте пробежимся по истории. Чуть-чуть по верхам.

Великая хартия вольностей, 1215 год. Англия. Вероятно, это один из первых документов после падения Римской империи, который можно назвать условно демократическим. В это же время страны под названием Русь уже не существовало. На территории бывшей Руси тогда действовали несколько княжеств, попеременно вступавших друг с другом в союзы или же воевавших друг против друга. За дату возникновения России можно условно принять 1547 год — дату принятия Иваном IV Грозным титула царя. Уверен, историки будут бить меня пыльным мешком за следующие выводы, но это скорее рассуждения, нежели вдумчивый анализ. Итак, между датами разница в 332 года. Понятно, что с 1215 года Англия прошла большой путь, а Россия на него только вступила. Разумеется, у нас были разные стартовые условия. Но мне кажется, что дело все же в этом. Триста тридцать лет.

Мы, вероятно, еще просто не подросли. Может этим и объясняется наше поведение? Наше нежелание нести за себя ответственность? Брать свою судьбу в свои руки? Нам всего лишь пять лет, и мы хотим, чтобы нас просто любили и заботились о нас. Может, потому мы согласны на «хрущевки», «сталинки», «ленинградки» и жилье, построенное по программе соципотеки, которому пока нет общего названия? Может, оттого нам глубоко плевать на все остальное? Это просто не наша забота, об этом должен подумать кто-то другой. Тот самый, кого мы выбрали сердцем, по любви. Нам только важно, чтобы он нас хоть чуточку любил. И раздавал нам леденцы по праздникам. А мы ему за это всю нашу любовь. Ну, и все царство в придачу.