«Бои эти доходили иногда до ожесточения» В 1806 году Русский писатель и общественный деятель Сергей Тимофеевич Аксаков, будучи одним из первых студентов только что созданного Казанского Университета, стал свидетелем кулачных боев на озере Кабан. Студенческими воспоминаниями Аксаков делится в книге «Ловля бабочек». |
Тогда в Казани происходили по зимам, на льду, большого озера Кабана, знаменитые кулачные бои между татарскими слободами и русскими суконными слободами, состоявшими из крепостных крестьян помещика Осокина; и татарские и русские слободы были поселены по противоположным берегам озера Кабана.
[Татарские и суконные слободы существуют и поныне, но крепостные крестьяне уже откупились и записались в мещане.] Бои эти доходили иногда до ожесточения, и, конечно, к обыкновенной горячности бойцов примешивалось чувство национальности. Бой, который видел я, происходил, однако, в должных границах и по правилам, которые нарушались только тогда, когда случалось одолевать татарам. Бойцы, выстроившись в две стены, одна против другой, на порядочном расстоянии, долго стояли в бездействии, и только одни мальчишки выскакивали с обеих сторон на нейтральную середину и бились между собою, подстрекаемые насмешками или похвалами взрослых; наконец, вышел вперед известный боец Абдулка, и сейчас явился перед ним также известный боец Никита; татарин полетел с ног и вместо него вырос другой. Между тем в нескольких местах начали биться попарно разные бойцы. Удача была сначала равная: падали татары, падали и русские. Вставая, кто держался за бок, кто за скулу, а иных и уносили. Вдруг с страшным криком татары бросились стеной на стену — и завязалась ужасная, вполне рукопашная драка; но татары держались недолго, скоро попятили их назад, и они побежали. Русские преследовали их до берегов Кабана и с торжеством воротились.»
«Дрались отчаянно, не щадя ни себя, ни врага» В Конце XIX-го века очевидцем и участником сражений на льду озера был и всемирно известный оперный певец Федор Шаляпин. Об этом он рассказал в своей книге «Страницы из моей жизни». |
Начинали бой маленькие. Бывало, мчишься на коньках, вдруг, откуда ни возьмись, вылетает ловкий татарчонок: хлысь тебя по физиономии и с гиком мчится прочь. А ты прикладываешь снег к разбитому носу и беззлобно соображаешь:
– Погоди, кожаное рыло, я те покажу!
И, в свою очередь, колотишь зазевавшегося татарчонка.
Эти веселые кавалерийские схватки на коньках и один на один, постепенно развиваясь, втягивали в бой все больше сил русских и татарских. Коньки сбрасывались с ног, их отдавали под охрану кого-нибудь из товарищей и шли биться массой, в пешем строю. Постепенно вступали в бой подростки. За ними шло юношество, и, наконец, в разгаре боя, являлись солидные мужи в возрасте сорока лет и выше. Дрались отчаянно, не щадя ни себя, ни врага. Но и в горячке яростной битвы никогда не нарушали искони установленных правил: лежачего не бить, присевшего на корточки тоже, ногами не драться, тяжестей в рукавицы не прятать. А кого уличали в том, что он спрятал в рукавице пятак, ружейную пулю или кусок железа, того единодушно били и свои и чужие.»
Страстью Юнусова были кулачные бои. По некоторым сведениям, он даже нанял иностранного тренера по боксу, который давал ему уроки. Помимо всего прочего, купец был известен своим умением добывать для бойцов Старо-татарской слободы именитых наемных бойцов. Когда противники побеждали, эти «записные» бойцы выходили на поле боя и могли изменить исход схватки.
Благодаря Юнусову кулачные бои 1870 года достигли необычайных масштабов. «Казанский биржевой листок» №13 от 14 февраля 1871 года писал, что «с Кабана, где прежде проходили так называемые бои русских с татарами (а в прошлом году было настоящее Мамаево побоище), кончившиеся неблагополучно для многих, в нынешнюю Масленицу во избежание подобных случаев были переведены на Арское поле».
Суконная слобода образовалась значительно позже, после постройки по указу царя Петра I в Казани суконной мануфактуры. Крепостные крестьяне, прикрепленные к производству, селились рядом с мануфактурой, образовав крупный казанский пригород.