Дело Голунова
Шестого июня в 14:40 в Москве был задержан корреспондент отдела расследований Иван Голунов. «Я услышал крик „Стоять!“, обернулся. На меня бежали два человека в гражданской одежде, людей вокруг не особо было много. Первая мысль была, что это гоп-стоп, я сейчас лишусь всего. … Они подскочили, закрутили руки за спину, надели наручники», — рассказал он.
Родственникам и коллегам Голунова рассказали о его задержании только на следующий день. Сам журналист сообщил, что полицейские долгое время не вызывали ему адвоката и скорую помощь, несколько раз ударили его. По словам Голунова, адвоката ему предоставили спустя 15 часов после задержания.
«Мне расстегнули наручники. Я снял куртку, поставил на стул. Они попросили меня раздеться, я разделся догола — спусти трусы до колен, нагнись и покажи. Сказали одевайся. … Рюкзак со стула они перекладывают на стол, открывают большое отделение, и там сверху я вижу, что лежит пакетик с маленькими цветными шариками», — рассказал Голунов.
По данным МВД, в ходе досмотра у журналиста нашли наркотическое вещество мефедрон. Его подозревали в покушении на сбыт наркотиков в крупном размере, Голунов это отрицал. Полиция провела обыск в квартире журналиста, где якобы нашла запрещенные вещества — соответствующие фотографии появились в сети. МВД признало, что они сфальсифицированы.
Седьмого июня о задержании Голунова доложили президенту РФ Владимиру Путину. В защиту корреспондента, в разные годы сотрудничавшего с «Ведомостями», Forbes, РБК, выступили многочисленные журналисты. В Москве началась серия одиночных пикетов — это форма протеста разрешена законом, — участников которых задерживали и отпускали.
Тогда же был опубликован результат экспертизы, показавший что Голунов не прикасался к наркотикам. «Там же отпечатки пальцев остались, на этих пакетиках или этом пакетике, как пресса сообщила. А если сейчас выяснится, что это отпечатки пальцев полицейских или понятых — что тогда будет? Будет полный погром», — сказал Inkazan казанский адвокат Александр Коган
Восьмого июля Никулинский суд Москвы отправил Голунова под домашний арест до седьмого августа: адвокаты журналиста заявили, что им препятствовали в ознакомлении с делом, суд отклонял ходатайства о выделении для этого дополнительного времени. Вокруг здания, где проходил процесс, собрались сотни людей, скандировавших «Свободу!».
«Когда что-то мне говорили конвойные, сотрудники полиции, что есть какая поддержка, люди стоят перед забором, я этого не понимал. Потому что у следователя окна выходят во внутренний двор, мне даже выглянуть не было возможности. Но когда в суде через закрытые окна я услышал все эти крики, это была какая-то фантастика», — сказал Голунов в интервью Ксении Собчак.
Пользователи соцсетей замечали, что такое решение суда по делу, связанному с наркотиками, — большая редкость для России. На следующий день «Ведомости», РБК и «Коммерсант» впервые в истории вышли с одинаковой передовицей с надписью «Я/Мы Иван Голунов». Акцию поддержали другие СМИ, изменив логотипы или опубликовав заявления в поддержку журналиста.
«Когда под домашний арест я приехал, около дома были эвакуированы все автомобили, стояло 4 автобуса спецназа и был живой коридор от машины по всем коридорам, лестницам, из спецназа. Я подумал, сколько на это потрачено денег. Если это был заказ, я боюсь представить, сколько я за это заплатил налогов. Мне становится жалко», — сказал Голунов.
Кремль заявил, что внимательно следит за процессом, действия правоохранительных органов раскритиковала спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. Генпрокурор России Юрий Чайка заявил, что будет лично контролировать дело. Однако 11 июня глава МВД России Владимир Колокольцев заявил, что дело в отношении журналиста прекращено.
Причиной стала недоказанность его участия в совершении преступления. Полицейские, задержавшие Голунова, отстранены от работы на время служебной проверки. Колокольцев попросил Путина освободить от должностей главу УВД по Западному административному округу Андрея Пучкова и главу управления по контролю за оборотом наркотиков Юрия Девяткина.
В тот же день Голунова освободили из-под домашнего ареста. «Теперь на мне лежит ответственность, нужно оправдать доверие и чем-то отплатить всем людям, которые меня поддерживали», — сказал он. Журналист добавил: «Я ничего геройского не сделал. Герои вы все, кто пришел к суду, записывал видеообращения…»
После освобождения
Путин удовлетворил требование Колокольцева, уволив двух генералов. Председатель Экспертного совета по безопасности и взаимоотношениям граждан с правоохранительными ведомствами Антон Цветков заявил, что генералов не уволили, а «освободили от занимаемых должностей». В связи с этим в будущем они могут получить новые назначения.
«Нельзя разбрасываться такими профессионалами», — сказал он и оказался не одинок: в сети появились петиция, адресованная Путину, — создатели просят вернуть Пучкова на занимаемую должность. СМИ сообщали, что его коллеги хотели написать обращение в поддержку Пучкова для «Прямой линии» с Путиным, но бывший начальник уговорил их этого не делать.
«У меня случились панические атаки, связанные с темой безопасности. Потому что уголовное преследование прекращено, но наркотики есть, откуда-то они взялись. Я подавал жалобу на сотрудников полиции, я не знаю, в каком они сейчас находятся статусе, состоянии. … Я не понимаю, что может произойти, стараюсь быть осторожен», — рассказал Голунов.
В то же время у властей нет «никаких окончательных суждений» о возможном реформировании полиции. Согласно объявлениям, размещенным на сервисе HeadHunter, в управлении МВД по Западному административному округу (ЗАО) Москвы появились вакансии начальника отдела дознания, дознавателя и оперуполномоченного аналитического отделения.
В то же время продолжается расследование в отношении задержавших Голунова оперативников. О его ходе практически ничего не известно. Ранее Коган заявил Inkazan, что это могло быть не единственное подобное дело, а при процедуре досмотра, когда обнаруживали наркотики, могли присутствовать одни и те же понятые.
«Многие заходившие сотрудники здоровались со всеми, в том числе с понятым. Потом пришел чувак и сказал понятому и сказал „Привет, Серег, ты чего, болеешь?“. Понятой, собственно, был в марлевой повязке. … Со вторым понятым не особо кто-то здоровался, вступал в контакты», — заявил Голунов в интервью.
РБК со ссылкой на собственные источники сообщил, что одна из версий, которые рассматривает следствие, — коммерческий заказ: в это может быть вовлечен предприниматель, чьи интересы затронули расследования Голунова. Сам журналист в интервью сообщил. Что недавно опубликовал расследование о выдаче кредитов под залог недвижимости.
В нем речь шла о жителя Латвии и высокопоставленных чиновниках из России. Он добавил, что, как правило, после выхода текста «никто кулаками не машет». «После этого я занимался продолжением истории, связанной с похоронным бизнесом. … По ритуальным услугам, которые в московском регионе контролируют силовики, люди, близкие УФСБ по Москве», — сказал он.
Журналист заявил, что угрозы поступали после выхода первого текста: ему говорили, что «на кладбищах много свободных мест» и лучше не заниматься этой темой. С февраля он работает над продолжением расследования. Сейчас Голунову помогают журналисты из других изданий. Депутат Госдумы Валерий Рашкин попросил Генпрокуратуру проверить факт угроз.
Еще до освобождения активисты пытались согласовать с мэрией Москвы проведение в День России марша в поддержку Голунова. Власти разрешили шествие 16 июня. Несмотря на освобождение журналиста, больше тысячи человек вышли на улицу 12 июня. После полудня полиция начала задерживать участников акции.
«Я понял, что мне нужно оказаться там, сказать спасибо этим людям, потому что массовая поддержка сыграла роль в моем деле. Но меня уже на выходе остановили, сказали, что, так как это была несанкционированная акция, если я появлюсь, люди сконцентрируются вокруг меня, и это может быть толчком к задержанию. Винтилово было и без этого», — сказал Голунов.
Как сообщали СМИ, сотрудники правоохранительных органов сажали в автозаки тех, кто вышел в футболках с надписью «Я/Мы Иван Голунов». Толпа собиралась у автозаков и скандировала «Отпускай!» «Это наш город!» и называла полицейских «позором России». Число задержанных превысило 500 человек. Большинство из них отпустили в тот же день.
СМИ сообщали, что впоследствии первого участника акции суд оштрафовал на 150 тысяч рублей. На часть протестующих составили протоколы об административных правонарушениях — они остались ночевать в отделении полиции. СМИ со ссылкой на присутствующих в месте событий людей писала, что эти протоколы составлялись «под копирку» на всех задержанных.
В это же время на кремлевском приеме в честь Дня России журналистка Анна Луганская сидела напротив Путина в футболке с надписью «Я/Мы Иван Голунов». Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что на ее одежде «не было никаких противозаконных надписей, поэтому здесь нет поводов для каких-то вопросов или каких-то изумлений».
СМИ сообщали, что академик Российской академии наук, первый министр здравоохранения России Андрей Воробьев обратился к Путину и премьер-министру РФ Дмитрию Медведеву с требованием пересмотреть все уголовные дела, возбужденные в стране по «наркотическим статьям» Уголовного Кодекса — 228-й и 229-й.
Член комитета Госдумы РФ по законности и правопорядку Николай Барыкин заявил «Дождю», что до конца весенней сессии в законодательный орган могут внести законопроект о смягчении наказания за хранение наркотиков, которое не связано со сбытом — 228-й статьи УК. 20 июня, в день «Прямой линии», пройдет заседание, на котором решат, будет ли принят документ.
РИА «Новости» сообщало, что аналогичный вопрос прорабатывает Совет Федерации. Председатель комитета Совфеда по конституционному законодательству Александр Клишас запросил у главы Верховного суда России Вячеслава Лебедева данные об осужденных по статьям 228 и 303 «Превышение полномочий» за 2016–2018 годы.
Прорабатывается и возможность совершенствования законодательства в части противодействия фальсификации доказательств по уголовным делам. Помимо объединения гражданского общества, это — все изменения, которые произошли в России после начала дела Голунова.
Сам журналист заявил, что «мы зашли в такую ситуацию, когда мы друг от друга защищаемся. … Все немножко закрываются в свой кокон и не хотят ни с кем переговариваться». Он добавил, что необходим диалог между властью и обществом.