Крупные промышленные клиенты — «Нижнекамскнефтехим», «Казаньоргсинтез», «Камаз», госзаказы — меньше всего на себе почувствовали влияние запретов. Коммерческий сегмент — торговые центры, магазины, офисные помещения, частные заказчики, гражданское строительство — находится в финансовом стрессе. Многие приостановили проекты, чтобы дождаться, когда пена сойдет, и принимать решения. В малоэтажном строительстве имеет значение воля конкретного человека. Если он запланировал или уже строит — он, как правило, от своих планов не отказывается. Понятно, что человек рассчитывает на зарплату, но обычно к этому моменту у него есть накопления, недвижимые активы.
Март мы закончили без потерь. Апрель идет с отставанием, думаю, потери от запланированного бюджета составят не менее 30%. Мы, кстати, подали на снижение ЕСН. По году получилась экономия около 300 тысяч рублей. Это тоже деньги, но говорить, что это мера поддержки бизнеса, — извините меня. У нас расходная часть в месяц около 3 млн рублей. Все эти меры носят декларативный характер.
Единый социальный налог (ЕСН) — страховые платежи, перечисляемые в социальные фонды. Президент России Владимир Путин поручил снизить ставку страховых взносов с 30% до 15% для зарплат больше МРОТ. Воспользоваться послаблением могут малые и средние предприятия.
Минстрой здесь не меньше жертва. Я всегда считал, что министр строительства — «мальчик для битья». Фактически они собирают статистику, выпускают ежеквартальный циркуляр. Я уважаю людей, которые там работают, но задавать им вопрос «Как вы собираетесь на это реагировать?»… Нет у них инструментов, чтобы ситуацию изменить.
Они могут быстро доносить до бизнеса информацию, которую принимают в правительстве, и помогать нам выходить из кризиса. Строительный сегмент в этом плане самостоятельный, он никогда от минстроя ничего не просил. 70-80% игроков даже не знают, кто министр строительства. С точки зрения бизнеса, от этого человека мало что зависит. Ты вопрос решаешь с конкретным инвестором, с банком, но точно не с министерством. В данный момент просить чего-то от них легкомысленно.
Важно, чтобы малый и средний бизнес начал зарабатывать и вернулся к нам как заказчик. В масштабах города это большие деньги. Мы думаем об оптимизации расходной части, чтобы остальные сотрудники не лишились работы. Арендодатели офисных и складских помещений в два раза уменьшили арендную плату. Проблемы будут осенью, когда бизнес поймет, что сезон упущен, а денег заработать не успели. Тогда для многих «крышка».
Некоторые сотрудники попросили разрешить им находиться в полной изоляции дома. Формула удаленной работы не пугает с точки зрения работы в офисе. Наши работники передвигаются по городу со своими пропусками. Но клиенты находятся под запретом и стрессом, поэтому мы эту свободу не можем монетизировать в полной мере в данных условиях.
Ни для кого не секрет, что количество гастарбайтеров в строительном бизнесе весьма велико. Казань — это определенный среднеазиатский хаб, куда прилетает большой поток, который распространяется по среднему Поволжью и дальше. Огромный пул специалистов разного уровня не смогли приехать, некоторые не захотели. У местных есть возможность занять эту нишу. Дефицит может возникнуть в связи с тем, что есть организации, которые «сидят» именно на гастарбайтерах — не только выходцах из Таджикистана и Узбекистана, но и из Северной Кореи, Турции, Сербии.
Нет такой проблемы, чтобы надзирающие органы носились по объектам и проверяли. В центре города, в массовых местах сотрудники Росгвардии, ППС заходят на стройки. Здесь вопрос не в том, что государство запретило строить, скорее вопрос в стрессе. К полицейским вопросов нет: мы выезжаем за город на объекты — они проводят абсолютно формальную проверку. К остановке распространения коронавируса это вряд ли имеет прямое отношение.
Они находятся в таком же замешательстве, понимая, что проверки, может быть, и законны, а запреты на передвижение с правовой точки зрения «слабенькие». На мой взгляд, сотрудники правоохранительных органов находятся в городе в таком количестве на случай волнений, мародерства, бытового насилия.
Проверки полиции повлияли на поставки стройматериалов. Дней 7-8 были серьезные перебои: многие боялись заезжать в Татарстан, зависнуть на трассе с огромной фурой за спиной. Склады работали практически круглые сутки, чтобы отпускать машины. Сейчас некоторые производители устанавливают лимит, например, 25 фур в месяц. Это ограничивает нас в некоторых моментах.
Ситуация убивает живой бизнес, который годами формировался. 15-20 лет назад были одноликие коробки из белого кирпича, который через три года становится серым — смотреть на это невозможно. В этом депрессивном гетто вырастает поколение за поколением. Не так просто сразу начать строить красиво. Последние 2-3 года в нашем городе картина действительно классная. Сейчас мы рискуем откатиться на несколько лет назад. Обнищание масс и строителей подтолкнет к экстремальной оптимизации расходной части — отказу от красоты, к практичности.
Заводы, которые производят стройматериалы, одними из первых почувствуют кризис. Произойдет затоварка всех складов, они начнут распускать людей в отпуска. Многим остановка предприятия очень дорого обойдется. Если этот локомотив остановится, запустить его будет крайне сложно. Ньюсмейкером выступают медики: скажут, что мы прошли пик и идем по плато, депрессия начнет уходить. Я сегодня слышал мнение, что мы можем выходить из этой ситуации до лета следующего года. Люди уйдут в другой бизнес, как обычно это бывает, наш сегмент начнет терять «мозги».
Строительный рынок будет переживать некий перекрой. Поменяются игроки, люди стали продавать свою недвижимость — многие арендаторы отказываются от пролонгации договоров, а собственники начинают «скидывать» недвижимость. Приток готовых квадратных метров скажется на рынке. К осени пойдет волна банкротств, и мы получим переизбыток квадратных метров или на рынке их станет намного больше.
Малоэтажное строительство в данном случае будет переживать уникальный всплеск. Многие горожане и раньше понимали, что им нужна альтернатива квартире, а сейчас почувствовали это с точки зрения безопасности. Раньше люди боялись уезжать далеко от города. Сейчас они без пробок покатались, поняли что это недалеко, что лучше купить участок и тратить чуть больше времени на дорогу, вложив разницу в автомобиль — земля за городом может в 3-4 раза отличаться в цене от Казани. Люди захотят уехать за город или иметь зимние дачи.
Землевладельцы, которые не могут продать участки и инвестировать деньги, будут снижать цены. Пирамида строительства все равно стоит на земле, которая подешевеет, поэтому у меня есть основания полагать, что цены на загородную недвижимость расти не будут. Строительные компании в городе будут до последнего сохранять стоимость метра в декларативной форме, уменьшая его в рекламных акциях, чтобы не создавать панику. Можно говорить о тенденции на уменьшение стоимости метра. Но кредиты подорожают. Я думаю, что многие приостановят проекты из-за этого.
Новых квартир будет меньше. В преддверии принятия закона об эскроу-счетах застройщики в огромном количестве заложили стройки разного масштаба, если был всплеск, мы будем ожидать падения. Государство это остро осознает — для строителей создают максимально благоприятные условия.
Основная проблема в том, что люди напуганы поведением государства, истерикой, проекты приостанавливаются «на всякий случай». На второй день введения карантина мы получили уведомление от многих европейских компаний-производителей, что они свои маркетинговые рекламные программы приостанавливают в одностороннем порядке до выяснения обстановки.
Девелоперы, риэлторы, крупные инвесторы не хотят раскачивать лодку. Ощущение мини-праздника при покупке квартиры снимает некое волнение. Тоже самое произойдет, когда откроют магазины — у людей поднимется настроение. В этом состоянии человек легче начинает расставаться с деньгами, количество которых не изменилось — изменилась скорость движения денег. Покупательская способность будет перераспределена. Например, люди сейчас не могут за границу выезжать, туда ежегодно утекало несколько миллиардов долларов, которые гарантировано остались в России.