Жители благодарны: Фарид Мухаметшин получил отчет о безвредности мусоросжигающих заводов

По поручению спикера Госсовета Фарида Мухаметшина делегация Татарстана во главе с председателем комитета по экологии и природопользованию Тахиром Хадеевым 20 января ездила в Москву, где встречалась с представителями столичной Думы. В Москве Хадееву организовали поездку на мусоросжигающий завод №3 (МСЗ №3). Завод расположен в пределах МКАД в промзоне Бирюлево. Каждые сутки туда доставляется 1 тысяча тонн отходов. Фактическая мощность предприятия — 360 тысяч тонн ТКО в год.

Из Москвы Хадеев привез данные по выбросам МСЗ №3 в атмосферу (подробный отчет о поездке на имя Мухаметшина есть в распоряжении Inkazan). Отчет гласит, что завод не представляет никакой опасности для окружающей среды, а количество производимых им вредных веществ эквивалентно «непрерывной работе пяти грузовых автомобилей».

Оптимизм

В отчете говорится, что на предприятии и за его пределами нет «визуально заметных» дымовых выбросов и запахов. Датчики учета, установленные на заводе, показывают, что содержание диоксинов и дибензофуранов в выбросах «значительно ниже европейских директив и практически не фиксируется современными доступными методами анализа».

Сгорая, большая часть химических компонентов мусора превращается в дымовой газ. Из твердых остатков остаются только золошлаковые отходы. Металлы, которые содержатся в шлаке, отделяются с помощью магнитного сепаратора и передаются в дальнейшую переработку.

Благодаря реагентам российского производства, помогающим снизить эксплуатационные затраты, средняя стоимость обезвреживания 1 тонны ТКО на московских заводах составляет 10 тысяч рублей.

При этом, сказано в отчете, МСЗ №3 с помощью паросиловой установки производит из мусора электроэнергию, которая покрывает его собственные нужды и обеспечивает теплом и горячей водой 48 тысяч московских домохозяйств.

«Жители прилегающих жилых кварталов, по информации принимающей стороны, благодарны правительству Москвы за проделанную работу по модернизации завода и привлечению нового инвестора в лице австрийской энергетической группы AVN», — сказано в документе.

Всю информацию, фигурирующую в отчете, глава экологического комитета Госсовета получил от директора МСЗ №3 во время ознакомительной экскурсии по заводу. Другими словами, это проектные данные самого предприятия либо данные учетного оборудования. Мэрия Москвы не ответила на запрос Inkazan, проводились ли независимые исследования влияния завода на экологию.

Сам Хадеев сказал Inkazan, что с пониманием относится к протестам, которые разгорелись вокруг предстоящего строительства завода в Казани. «Это наше достижение, что люди так открыто высказывают свою позицию. Но мы же сегодня не отказываемся от машин, от телевизора, от каких-то лекарств. Это достижения науки», — говорит депутат.

Он считает строительство мусоросжигающего завода меньшим из зол, так как все свалки, обслуживающие Казань, уже переполнены. «Куда это уйдет? Это уйдет в грунтовые воды, тогда это будет совершенно другого порядка опасность», — сказал Хадеев.

Пессимизм

Гораздо пессимистичней к мусоросжиганию относится «Гринпис России», который выступает за раздельный сбор мусора и полный отказ от мусоросжигающих заводов, сказала Inkazan представитель организации Татьяна Васильева. Власти вводят жителей в заблуждение во всем, начиная от терминологии и заканчивая заключениями по воздействию мусоросжигания на экологию, заявляют в «Гринпис».

Закон четко разграничивает два способа обращения с отходами: утилизация (переработка) и обезвреживание (снижение вреда в процессе сжигания). Путать эти понятия нельзя, говорят представители «Гринпис».

Чиновники строят риторику на том, что строительству мусоросжигающих заводов всегда противопоставляют захоронение ТКО на свалках. Это совершенно некорректно, так как мусоросжигательные заводы следует сравнивать только с сортировочными и перерабатывающими предприятиями.

При этом, говорят в «Гринпис», проблема свалок с появлением новых мусоросжигающих заводов никуда не уходит. Действующие в Москве три таких завода способны сжигать не более 17% всего мусора, а запуск еще четырех (в столице и Московской области) снизит захоронение только на 19% (эти данные содержатся в документах правительства Москвы). В отчете Хадеева написано, что три московских завода «обеспечивают термическую ликвидацию всего 10% образующихся ТКО».

Но главное, что беспокоит «Гринпис» — это опасность мусоросжигания для человека. Бестоксичных мусоросжигающих заводов сегодня нет, все они в той или иной степени выбрасывают в воздух вредные вещества: полициклические водороды, нафталины, диоксины, тяжелые металлы и прочие. Некоторые из этих веществ, накапливаясь в организме, могут быть опасны, провоцировать онкозаболевания и разрушать гормональную систему, заявляют в «Гринпис».

Наука воздерживается

«“Гринпис” может заявлять обо всем этом легко, но если бы вы говорили с моим коллегой эпидемиологом, он бы махал руками и кричал, что этот вопрос совсем не изучен», — говорит Георгий Сафонов, директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов НИУ ВШЭ. С середины 1990-х годов Сафонов проводил в разных регионах России исследования, связанные с оценкой рисков воздействия токсичных производств на здоровье людей.

Вопрос, можно ли привязать статистику по реальным онкологическим и другим заболеваниям к воздействию химических веществ — это огромная научная и методологическая проблема, заявляет собеседник. Исследования, которые могли бы связать одно с другим, крайне дорогие и требуют колоссальной научной базы. Фактически их в России нет — можно разве что оценивать риски: «Сказать, что отсюда вылетит тонна вещества и здесь заболеют и умрут столько-то людей — вы этого сделать не можете», — объясняет собеседник.

В наших силах, продолжает он, взять данные по другим странам «и с некоторой долей приближения» перенести их на российскую практику. «Тогда с некоторым допущением можно сказать, что в случае, если будет вылетать столько-то вещества и попадать на такую-то территорию, где столько-то жителей, будет какой-то риск», — говорит Сафонов.

Сложная альтернатива

В идеале, рассуждает Сафонов, переработка мусора предпочтительней сжигания. Проблема в том, что во всем мире отрасль переработки зависит от государственного регулирования и системы субсидий. Только так этот процесс может быть экономически привлекательным. Ни в Татарстане, ни в Москве, нигде в стране этих инструментов пока нет.

Какой принцип обращения с ТКО более приоритетен — вопрос очень дискуссионный. Конечно, надо перерабатывать, но с переработкой все сложнее, говорит генеральный директор «Центра экологического сопровождения» Эльвира Курбанова. Существующие сейчас перерабатывающие предприятия принимают только очищенные отходы. Допустим, полиэтилен или бумажные мешки из-под цемента перед переработкой нужно дополнительно очищать. Чтобы отсоединить все лишние фракции, необходимо специальное оборудование, объясняет Курбанова.

«Сегодня в России реализуется один принцип: просто закопать мусор. Если свалки переполнились, надо делать новые свалки. По новым требованиям это дорого, — объясняет Сафонов логику чиновников. — Поэтому получается, что хотелось бы и дальше закапывать мусор, но уже негде. И самое простое решение — давайте его сжигать. Мы вам покажем, что это здорово».

При этом, по словам эксперта, «вся экологическая отчетность предприятий, мягко говоря, нереалистична», а контролирующие органы заняты тем, что принимают документы, «где написано, что все хорошо».