Как губернаторский дом стал президентским

Почему губернаторский дворец в Казани нелепо повернут фасадом от Казани? Когда дворцовая церковь приняла существующий вид? Казань в фотографиях прошлого века и Казань сегодняшняя. Давайте сравним!

Военно-губернаторский дом

Во время своего посещения Казани в 1836 году Николай I распорядился построить в кремле «Военно-губернаторский дом с императорскою квартирою». Государь лично указал место для дома, подчеркнув, что фасадом дом должен быть «обращен на церковную площадь», а рядом стоящая обгоревшая бывшая Введенская церковь должна быть восста­новлена и соединена закрытым перехо­дом с дворцом. Исполняя приказ, казан­ский губернский архитектор А. Шмит в ко­роткий срок составляет проект, в июле 1837 года рассмотренный и одобренный в Петербурге генерал-лейтенантом Горголи и архитектором Висконти. Здание на проекте нимало не напоминало существу­ющее. Благородство пропорций, сдержанная торжественность — ос­новные черты позднеклассицистического фасада. На первом листе архивного дела, содержащего шмитовский проект, запись о том, что «Государь Император высочайше соизволил одобрить в 26 день сего марта как сии фасады для Военно-губернаторского дома в г. Казани, так и расположение всего здания, изображенное на генеральном плане казанской крепости и на приложенных при сем шести чертежах. 26 марта 1838 года. С.-Петербург».

Здесь наступает довольно тём­ный период в истории губернатор­ского дворца. Может быть, будущие исследователи расскажут нам, по­чему утвержденный царем первона­чальный проект не был осуществлен и почему столичному архитектору Константину Тону было поручено со­ставить новый проект. Мало того, Тон был вынужден дважды заниматься проектированием здания для Казани. Первый проект К. Тона был утвержден государем в сентябре 1843 года во время его пребывания в Киеве. Тогда же граф П.А. Клейнмихель направил копию проекта в Казань с распоряжением о немедленной подготовке к началу работ. В ответ казанское начальство 27 января 1844 года высылает под­робный пятилетний план-смету возведения дворца. Казанский губернатор гене­рал-адъютант Шипов отстраняет от руко­водства строительством губернского ар­хитектора Петонди, назначает главным строителем архитектора Мальте, а в по­мощь ему выделяет архитектора Песке, о чем и уведомляет графа Петра Андрее­вича, главного строителя России.

Здесь в истории возведения нынеш­ней президентской резиденции появляет­ся интрига. Во-первых, комиссия в соста­ве местных архитекторов Песке, Петонди и Миртова делает вывод о невозможно­сти восстановления стоящей рядом церк­ви. Во-вторых, сам губернатор загорается идеей развернуть дворец фасадом на Казанку. Сергей Шипов был довольно яр­кой звездой на административном небо­склоне, и с его мнением граф П.Клейн­михель считался. Во «Всеподданнейшем докладе» он осторожно поддержал идею казанского губернатора, но царь проявил твердость. Вот его резолюция на докладе:

«Церковь при Военно-губернаторском доме в Казани возобновить в настоящем виде, подведя новый фундамент, где нужно будет. Относительно же предположения генерал-адъютанта Шипова о составлении совершенно нового проекта для Дома Военного Губернатора, то Его Величество не соизволяя на оное, Высочайше повелеть соизволил: немедленно, в нынешнем же году, начать возведение такого дома согласно Высочайше утвержденному 19 сентября 1843 года проекту. 11 Генваря 1845 года».

Май 1845 года стал в Казани месяцем ударных закладок: 6 мая заложено Дворянское собрание, 8-го – Духовная академия (сейчас здесь 6-я горбольница), а 9-го — Военно-губернаторский дом.

Особо следует остановиться на истории восстановления церк­ви. Для её освидетельствования из Москвы был прислан архитектор Никитин. В отличие от своих казанских коллег он нашёл, что при известных усилиях церковь восстановить можно. С весны 1849 года работа по восстановлению церкви закипела. До 1 ноября, то есть до морозов, продолжались каменные рабо­ты. Церковь была восстановлена, но без ку­полов, прямо над барабаном временно был установлен крест. В сентябре 1849 года с казанским купцом Г. Дегтяревым был за­ключен договор о настилке постройке куполов «по Высочайше утвер­жденным формам». Куполов было пять — главный и четыре маленьких, не все из них дошли до нас. В архиве сохранились под­робнейшие инструкции по сооружению глав. Инструкция, касающаяся устройства четырех малых главок, носит забавное для современного глаза название: «Образ уст­ройства маленьких глав».

«…с императорскою квартирою»

«Господину Начальнику губернии. Го­сударственный Совет при рассмотрении смет расходов МВД постоянно встречает затруднения в ассигнованиях сумм на мебелирование губернаторских домов, на­ходя требования по сей статье начальни­ков губерний слишком значительными и не всегда основанными на действитель­ной необходимости» — такая бумага при­шла в 1860-х годах в канцелярию казан­ского губернатора. И «пошла писать гу­берния» — в архивной папке к этой бумаге приложены подробные ведомости убран­ства губернаторского дворца, как звали это здание в просторечии.

Этажи дворца распределялись так: подвальный этаж, спроектированный, по выражению архитектора КА Тона, «удобным для приличного помещения», был отведён под канцелярию губернато­ра. В бельэтаже размещались приемная самого губернатора, его квартира и «за­пасные помещения». На антресольном этаже жили служители, а 17 помещений второго этажа отводились император­ской чете, буде она посетит Казань.

Сохранились подробные ведомости обстановки императорских апартаментов за разное время. К началу нашего века на царском этаже были отдельные покои для императора и императрицы, 4 гости­ных — красная, белая, жёлтая и голубая, приемная зала императора (она же — бильярдная) и большой (ранее — «бальный») зал. Никакой роскоши в убранстве не было — просто соблюдалось необходи­мое приличие. Вот как была обставлена спальня императрицы. На кровать был уложен зеленый сафьяновый тюфяк, сверху обшитый белой замшей. Обитая малиновым атласом шестистворчатая ширма отделяла кровать от остальной спальни. Малиновым же тиком были оби­ты диван, четыре кресла и четыре стула, дополнявшие меблировку спальни. Окна были завешены малиновыми гардинами и зелеными шерстяными шторами, пол ус­тилал ковер. Разумеется, в спальне были туалетный и отдельно умывальный сто­лик.

Никакой «малины» не было на поло­вине императора: в его кабинете стояли диван, кресло и стулья, обитые зеленым сафьяном, зеленые же гардины закрыва­ли окна кабинета, мраморные камины, бронзовые каминные часы и два бронзо­вых канделябра завершали убранство царского кабинета. В императорской квартире нашлось место голубизне — од­на из гостиных звалась «голубой»: в гостиной был мраморный камин с зеркалом над ним, в нем отражались диваны, стулья и кресла, обитые голубой материей, и голубые же, конечно, шелковые гардины на окнах. Гостиную освещали бронзовая люстра и шесть бронзовых бра. На ками­не стояли опять же бронзовые с голубой эмалью часы и такие же канделябры. Можно заказать камин с доставкой в Казань

А вот обстановка большого зала уже на рубеже веков. Белый с золотом цвете отделки придавал залу должную парадность. Четыре зеркала были в белых ла­кированных рамах, у стен стояли 26 белых резных диванчиков. Зал освещало двумя золочеными «гипсовыми люстрами и четырнадцатью такими же бра. Сведущие люди, конечно же, понимают, что речь идет об алебастровых светильниках, довольно широко распространенных в дворцовых интерьерах: ими освещались и мно­гие помещения Зимнего дворца.

«Приёмная зала» перед императорским кабинетом украсилась со временем диковинной вещью – бюстом Александра III из стеарина. Несомненно, этот бюст был подношением Крестовниковых, владельцев мыловаренного и стеаринового завода в Казани. В архивах есть сведения и о тех местах императорской квартиры, куда даже царь ходит пешком: в ведомости за 1860-е годы упомянут «переносной ватер­клозет». В это время о водопроводе еще только вели разговоры, и поэтому означен­ный ватерклозет, тем более переносной поражает своей загадочностью не меньше, чем квадратный трёхчлен из известного анекдота. Впоследствии во дворец пришли осветительный газ, водопровод и электри­чество. А вот настоящей канализации тоновское творение дождалось лишь при Со­ветах: еще в 1916 году казна заплатила ты­сячу рублей за ассенизацию губернатор­ского дворца.

О российской бюрократии написано много обличительных и во многом справедливых слов. Но вот одна деталь: распорядок рабочей недели губернатора публиковался в справочных книжках Казанской губернии, и в этом распорядке было преду­смотрено время для ежедневного приёма просителей. Более того, любой «имеющий срочную надобность» мог в любое время суток побеспокоить господина начальника губернии по телефону. Излишне говорить, что путь к губернаторскому дворцу был свободен – охрана стояла лишь у самого входа. Попробуйте сейчас не пройти, нет, просто сделать снимок губернаторского дворца – и вы почувствуете, чем проклятый царизм отличается от демократии в её местном варианте.

Лев Жаржевский.

Фото начала 20-го века предоставлено Кириллом Кузнецовым. Современное фото Сергея Елагина.

Другие публикации рубрики «Ретроспектива»