Казань не отставала от столичных го­родов в плане бальных торжеств. Задолго до зимнего сезона ши­лись по последней моде бальные платья и прочие аксессуары, так как существовали особые нормы в одежде. В фондах Национального музея РТ есть немало примет богатого дворянского и купеческого быта: перчатки, многочисленные фла­кончики и безделушки, щипцы для завив­ки волос, бальные туфельки и прочее. Вот как описывает это Турнерелли:

«Конец октября, как правило, открывает зимний се­зон. Все помещики покидают свои поместья, собираются в Казани и начинается вихрь удовольствий, который зах­ватывает весь свет. Так казанское дворянство силится забыть суровость здешнего климата и найти убежище от скуки. Костюмированные балы, общественные и семей­ные вечера, завтраки с танцами, рауты, обеды, катания на санях, концерты и спектакли сменяют друг друга необычайной быстротой. В это кипучее время едва ли найдется день, не отмеченный хотя бы одним из подобных увеселений. А во время праздников они следуют бесконечной чередой. Таким образом, начиная танцы в два часа пополудни, вы заканчиваете их в два-три часа ночи... То есть танцуете около четырнадцати часов кряду!!!

Жители Казани такие любители балов, что стоит им пожить в городе неделю, как они уже озабочены органи­зацией подобных развлечений. Как правило, по вторни­кам и пятницам танцевальные вечера проводятся в Дво­рянском собрании. В течение всего зимнего сезона по средам или четвергам даются балы в доме генерал-губер­натора. Но и в оставшиеся дни нет недостатка в желаю­щих устроить очередное увеселение. Таким образом, все дни недели распределены между знатными домами города и уже в начале зимы известно, где будут проводиться ка­кие вечера.


Шампанское на всех этих празднествах подается в изобилии. Каждый присутствующий должен выпить по крайней мере бокал за здоровье радушного хозяина; а так как эти жертвенные возлияния повторяются в каждом доме где вы появляетесь, то нет ничего необычного в том, что к концу своих визитов вы или пьяны или больны. Даже если вы обычно не пьете более одного бокала, даже если бла­говидно ссылаетесь на слабое здоровье или режим, ничто не избавит вас от исполнения этой традиции, столь вред­ной для здоровья.

Уверяют, и на то есть все основания, что нигде не пьют столько шампанского, как в России. Оно неизбежно даже при самых незначительных поводах — и это в удален­ных городах, где за одну бутылку надо заплатить не ме­нее десяти — тринадцати рублей».

Балы отображены во многих произведениях Л. Н. Толстого. Светская жизнь открылась молодому человеку именно в Казани. Произведения писателя сохранили память о его первом бале. В неоконченном рассказе «Святочная ночь» он пишет: «Зачем описывать подробности бала? Кто не помнит того странного, поразительного впечатления, которое производили на него ослепительный свет тысячи огней, брильянтов, глаз, цветов, бархата, шелку, голых плеч, кисеи, волос, черных фраков, белых жилетов, атласных башмачков, пестрых мундиров, ливрей; запаха цветов, душков женщин; звуков тысячи шагов и голосов...».

Еще один из казанских балов подробнейшим образом описан Толстым в рассказе «После бала». Это был бал в последний день Масленицы у Казанского губернского предводителя дворянства. «Бал был чудесный: зала прекрасная, с хорами, музыканты – знаменитые в то время крепостные помещика-любителя, буфет великолепный и разливанное море шампанского…».

Толстой бывал на вечерах и балах в доме казанского губернского предводителя дворянства В.Ф. Желтухина, у попечителя Казанского учебного округа М.Н. Мусина-Пушкина, у начальницы Родионовского института Е.Д. Загоскиной. Его имя было включено в список студентов, приглашенных к губернскому предводителю дворянства на бал в честь приезда в Казань герцога Максимилиана Лейхтенбергского. 9 мая 1851 г. по пути на Кавказ Л.Н. Толстой заехал в Казань, на балу у Депрейса он танцевал с Зинаидой Молоствовой, в которую был влюблен еще в студенческие годы.

В первой четверти XIX века из числа трактирных заведений выделяются рестораны, организованные по европейскому образцу и предлагавшие более высокий уровень обслуживания при более высоких ценах в сранении с широко распространенными трактирами. Дворяне предпочитают посещать именно рестораны, чтобы не смешиваться с представителями других сословий, заходившими в трактиры. Таким образом, в середине XIX века трактир — заведение невысокого уровня для непритязательной публики. Ситуация несколько меняется к концу XIX века, когда рестораны начинают посещать разбогатевшие купцы, промышленники, которые на фоне общего обеднения дворянства становятся новым «привилегированным классом». Трактиры также стремятся повысить свой уровень в соответствии с возросшими запросами мещанства и купечества. Различия между трактиром и рестораном постепенно стираются. Возникают трактиры, по уровню превосходившие многие рестораны. В таких заведениях как правило играла живая музыка, а гости могли сыграть на бильярде.

В 1886 году в Казани насчитывалось 178 трактиров. Это был пик трактирной поры. Затем их количество медленно, по верно начинает уменьшаться, связано это было с новым увлечением в городе — ресторанами. Название это переводится с французского, как место восстановления сил. Входили в моду ресторан ''Нате де Кристаль'' с французской кухней в пассаже А.С. Александрова, рестораны Панаевского сада, Чертового угла озера Средний Кпбан, отличавшиеся от трактиров богатой и пышной отделкой, европейской кухней и интерьером, официантами вместо половых. Многие трактирщики стали переименовывать свои заведения: трактир Никольских номеров превратился в ресторан "Славянский базар", Музуровских — в "Яр". "Гробы" — в "Восточную Баварию", Черноозерский - в "Черное озеро".

Несмотря на высокий уровень трактиров и ресторанов, посещение их не всегда офишировалось – дворянское сословие по прежнему отдавало предпочтение домашним обедам. Однако в посещении трактиров и ресторанов были преимущества, о которых большинство дворян предпочитало не распространяться – доступные женщины и карточные игры.

Эдвард Турнерелли так отзывается об увлечении казанского высшего света карточными играми:

«Другое увеселение, превратившееся уже в потреб­ность, опустошающее ваш кошелек и одновременно уби­вающее время - игра в карты. Трудно даже представить, насколько карты проникли во все слои общества. Играют все: богатые и бедные, крупные чиновники и мелкие слу­жащие, старые и молодые; мужчины, женщины и даже дети. Часто, в то время как хозяин занят карточной партией в салоне, лакеи играют в прихожей. Молодые люди, при­надлежащие к высшему обществу, предаются этому раз­влечению с особым азартом и пылом. Иногда их можно видеть просиживающими за одной партией в течение со­рока восьми часов и прерывающими ее лишь на несколько минут для того, чтобы перекусить. Даже барышни, на­сколько позволяет возраст и пол, увлекаются карточной игрой. Зачастую сразу после обеда эти очаровательные игруньи садятся за ломберные столы и играют до тех пор» пока не наступит пора переодеваться к балу.

Особой популярностью у дам пользуется преферанс, как не требую­щий большого размышления и изучения (того, к чему так не склонны, за редким исключением, казанские красавицы). Мужчины играют в бостон, вист, пикет и экарте «Фараон» в моде с тех пор, как эту игру недвусмысленно защитил его величество император. Этих простых наблю­дений достаточно для того, чтобы показать насколько картомания господствует в Казани».

Среди достопримечательностей Казанской губернии особой строкой отмечался крепостной театр гвардии отставного прапорщика Есипова в сельце Юматове. Дело было поставлено по-барски широко — при театре богатые декорации, штат иностранных музыкантов и учителей танцев, а также обширная труппа «из собственных своих людей актеров и актрис». В тогдашнем путеводителе сообщалось, что на сцене есиповского театра представляются комедии, оперы, трагедии и прочие пьесы. К сожалению, о дополнительных развлечениях, ждущих гостей отставного прапорщика, автор путеводителя скромно умалчивает, зато о них поведал человек, лично отведавший гостеприимства господина Есипова. Ф. Вигель, автор интересных записок о русской жизни XVIII–XIX столетий, вспоминал: «Есипов нас употчевал по-своему. К ужину явилась целая дюжина нарядных молодых женщин, которые разместились между гостями. Это все были Фени, Матреши, Ариши, крепостные актрисы хозяйской труппы… Я очутился промеж двух красавиц. Приглашения побольше пить сопровождались горячими лобзаниями дев с припевом: "обнимай сосед соседа, поцелуй сосед соседа, подливай сосед соседу…"».

О том, как вообще добродушно принято относиться к подобным развлечениям русских помещиков в отечественной литературе, можно судить, например, по комментариям Татьяны Дьшник, театрального историка, издавшей в 1927 году книжку о крепостных театрах. Она отзывается о Есипове с удивительным благодушием: «Рано состарившийся холостяк, пустой и добрый человек, он не в силах отказать себе ни в чем и погрязает в чувственных удовольствиях… потчует своих гостей после спектакля скверным ужином и оргиями с актрисами…».

В дворянской среде были популярны поездки за границу с туристическими целями. Традиционно маршруты пролегали через Швейцарию, Италию, Францию, Германию, Англию и другие европейские страны. В отпуск отправлялись целыми семьями и на весьма продолжительное время. Так, барон Н. В. Дризен, детство которого прошло в Казани, писал, что, будучи ребенком, он «целую зиму… с матерью и сестрами проводил в Ницце».

Отправляясь за границу, дворяне брали с собой не только прислугу, но и предметы повседневного обихода. «Мы ехали и с подушками, и с одеялами, и со всякой домашней утварью…», — писала в своих мемуарах Ксения Николаевна Боратынская. На вокзале их провожали две группы: родственники и домашняя челядь, — все это придавало уезжавшим вид «старосветских помещиков: и комичных, и трогательных». Стыдясь патриархальности своего окружения, Ксения просила своих товарищей по художественной школе не провожать ее в путь

В начале ХХ столетия на страницах периодических изданий стала появляться реклама новых туристических маршрутов в Азию, Северную Европу и Америку. В частности, в популярном среди дворян журнале «Столица и усадьба» предлагалось добраться из Архангельска в Нью-Йорк всего за несколько недель на быстроходных пароходах. Также в продажу поступали разговорники для путешественников и книги о странах Азии и Африки.

Популярным направлением путешествий богатых дворян был Крым. Сюда приезжали в лечебно-оздоровительных целях. Ксения Боратынская вспоминала, что поездка необходима была ее племяннику, перенесшему дифтерию, и гувернантке со слабыми легкими. С ними поехали дворяне Марковниковы с дочкой, переболевшей скарлатиной. Путешествие на юг совершалось на волжском пароходе. Выехали они в холодный апрельский день. От Севастополя до Ялты ехали на лошадях. Поскольку Боратынские искали менее людное место, они покинули Ялту и направились в местечко Мисхор. Здесь были «уютные дачки» и «вечно плещущее море». И хотя место было сырым и негигиеничным, дворянкам оно понравилось близостью к морю.